Неточные совпадения
И очень наивна та философия истории, которая верит, что можно предотвратить движение
по этому пути мировой империалистической борьбы, которая хочет видеть в нем не трагическую
судьбу всего человечества, а лишь злую
волю тех или иных классов, тех или иных правительств.
Старик Рыхлинский
по — прежнему выходил к завтраку и обеду,
по — прежнему спрашивал: «Qui a la règle»,
по — прежнему чинил суд и расправу. Его жена также степенно вела обширное хозяйство, Марыня занималась с нами, не давая больше
воли своим чувствам, и вся семья гордо несла свое горе, ожидая новых ударов
судьбы.
— Да ведь и ты, Галактион Михеич, женился не
по своей
воле. Не все ли одно, ежели разобрать? А я так полагаю, что от своей
судьбы человек не уйдет. Значит, уж Симону Михеичу выпала такая часть, а суженой конем не объедешь.
— Да что дома? Дома всё состоит в моей
воле, только отец,
по обыкновению, дурачится, но ведь это совершенный безобразник сделался; я с ним уж и не говорю, но, однако ж, в тисках держу, и, право, если бы не мать, так указал бы дверь. Мать всё, конечно, плачет; сестра злится, а я им прямо сказал, наконец, что я господин своей
судьбы и в доме желаю, чтобы меня… слушались. Сестре
по крайней мере всё это отчеканил, при матери.
— Домой, — отвечал Калинович. — Я нынче начинаю верить в предчувствие, и вот, как хочешь объясни, — продолжал он, беря себя за голову, — но только меня как будто бы в клещи ущемил какой-то непонятный страх, так что я ясно чувствую… почти вижу, что в эти именно минуты там, где-то на небе,
по таинственной
воле судеб, совершается перелом моей жизни: к худому он или к хорошему — не знаю, но только страшный перелом… страшный.
Но вы, вы, создание чистое и наивное, вы, кроткая, которой
судьба едва не соединилась с моею,
по воле одного капризного и самовластного сердца, вы, может быть, с презрением смотревшая, когда я проливал мои малодушные слезы накануне несостоявшегося нашего брака; вы, которая не можете, кто бы вы ни были, смотреть на меня иначе как на лицо комическое, о, вам, вам последний крик моего сердца, вам последний мой долг, вам одной!
Соперники одной дорогой
Всё вместе едут целый день.
Днепра стал темен брег отлогий;
С востока льется ночи тень;
Туманы над Днепром глубоким;
Пора коням их отдохнуть.
Вот под горой путем широким
Широкий пересекся путь.
«Разъедемся, пора! — сказали, —
Безвестной вверимся
судьбе».
И каждый конь, не чуя стали,
По воле путь избрал себе.
На буфете горой поднялся бочонок и стоят на подносе стаканчики, так как погребок, вопреки существующим законам,
по неисповедимой
воле судеб, доказывающей, что нет правил без исключений, торгует круглые сутки распивочно и навынос…
Не помня себя, в стыде и в отчаянии, бросился погибший и совершенно справедливый господин Голядкин куда глаза глядят, на
волю судьбы, куда бы ни вынесло; но с каждым шагом его, с каждым ударом ноги в гранит тротуара, выскакивало, как будто из-под земли,
по такому же точно, совершенно подобному и отвратительному развращенностию сердца — господину Голядкину.
Каким образом
судьба занесла его с юга России на северо-восток — не знаю, но, без сомнения, попал он сюда не
по доброй
воле.
— Когда б
судьба моя не такая была, когда б не в кельях, а в миру я жила,
волею замуж я не пошла бы, — так, подняв голову, начала говорить чернобровая смуглянка, и яркий багрянец разлился
по лицу ее.
У наших ног расстилалась графская усадьба с ее домом, церковью и садом, а вдали,
по ту сторону озера, серела деревенька, в которой
волею судеб я имел свою резиденцию.
Трудно передать на словах чувство голода.
По пути собирали грибы, от которых тошнило. Мои спутники осунулись и ослабели. Первым стал отставать Гусев. Один раз он долго не приходил. Вернувшись, я нашел его лежащим под большим деревом. Он сказал, что решил остаться здесь на
волю судьбы. Я уговорил Гусева итти дальше, но километра через полтора он снова отстал. Тогда я решил, чтобы он шел между казаками, которые за ним следили и постоянно подбадривали.
Минут через двадцать мы снова взбирались на мыс Суфрен.
По пути я стал расспрашивать Чжан-Бао о чудесном дереве. Он шел некоторое время молча, но затем стал говорить о том, что китайцы много знают таких вещей, которые не известны русским. В тоне его речи слышалась убежденность в своем превосходстве над спутником, которому
волею судеб не дано этих знаний.
— На днях у ихнего Маркса я прочел чудесную заметку, — как раз к современному положению. Послушайте: «Корабль, нагруженный глупцами, быть может, и продержится некоторое время, предоставленный
воле ветра, но будет неизбежно настигнут своею
судьбою, именно потому, что глупцы об этом не думают». Только, — глупцы ли? Екатерина Ивановна, поверьте мне: это не глупость и не безумие. Это — сознательная дезорганизаторская работа
по чьей-то сторонней указке.
Таким со своей внешней стороны и
по своей внутренней жизни являлся Петербург в тот год, когда в великосветских его залах и гостиных должна была появиться из глубины тамбовского наместничества княжна Людмила Васильевна Полторацкая, появиться, но вместе с тем,
волею судеб, не вращаться только исключительно среди придворной знати, к которой принадлежала
по своему рождению, а близко соприкасаться и с «подлым народом», как называли тогда простолюдинов, и даже с самыми низменными, упомянутыми нами, его подонками.
Его мать, Дарья Васильевна, к которой сама
судьба привела исполнителя
воли князя Святозарова — Степана, и которая сделалась его сообщницей, конечно, действовала
по указаниям сына.
Заброшенные же
судьбой или царской
волей на северо-восток России бояре и дворяне московские еще далеко до Великой Перми насмехались над «строгановским царством», как воеводы лежащих
по дороге в Великую Пермь городов с злобной насмешкой называли «запермский край», сочувствуя воеводе Великой Перми, лишенному власти во владениях братьев Строгановых.
По странной иронии
судьбы в ночь, следовавшую за днем похорон баронессы фон Армфельдт и за вечером, когда Вера Степановна, прочитав предсмертное письмо Тамары Викентьевны, выразила непременное желание исполнить ее
волю и взять к себе на воспитание незаконную дочь баронессы, единственный ее сын умер.
Она видела, слышала, чувствовала только им; покорная во всем его
воле, она была даже раба его взора —
по нем была весела или скучна,
по этому регулятору двигалось ее бытие, управлялась ее
судьба.
Познакомиться с этим пунктом было очень интересно, особенно, когда мы, военные корреспонденты попали,
волею судеб, в Харбин
по независящим от нас обстоятельствам.
Волей судьбы выходит Западная Европа из состояния буржуазного самодовольства, в котором до катастрофы мировой войны надеялась, по-видимому, пребывать вечно.
Как Авив Щелоков, как человек с образованием и с мыслящей головой — он не считает всего этого верхом общественного и нравственного уклада; но это дает ему свободу, какой не имеют"церковные"ни в господствующей церкви, ни в каком другом терпимом исповедании, и за это он благодарит
судьбу и ни на какое другое положение
по доброй
воле не променяет.
Народ в состоянии здоровья и вменяемости должен решать
судьбу России не
по произволу своей
воли, отдавшейся во власть мгновенных настроений, а
по согласию своей
воли с историческим существованием в великом прошлом и великом будущем.